Зае**ла публицистика на работе. Вот, для души набросал рассказик - на ваш суд. Уж осильте до конца АРТЕФАКТ Отто шел по проспекту, зябко кутаясь в куртку, одетую явно не по сезону. Шел и клял себя за легкомысленный поступок. В самом деле, до метро и обратно всего десять минут, но декабрьские ночи в Берлине, как правило, холодные, и простой ветровкой не отделаешься. Адольфгитлерштрассе была залита светом реклам, фонарей, вывесок и прочих сияющих атрибутов ночной столичной жизни. Впрочем, этот кажущийся тёплым свет тоже не грел, а как раз наоборот, контрастно высвечивал метущуюся по тротуару позёмку. Снег, отвратительно холодный и сухой, как крупа, норовил забиться за шиворот, лез в глаза, застревал в волосах. Отто, мелко дрожа, тихо перебирал в голове все известные ему ругательства, поскольку время встречи под станцией метро уже подошло, но нужного ему человека не было. "Вот остолоп, так и воспаление легких схватить можно в два счёта" - клял себя Отто. Через несколько минут ему пришла в голову малодушная идейка плюнуть на всё, развернуться, и идти, нет, бежать домой... впрочем, лучше даже не домой, а в ближайшее заведение. Да, точно. В заведение. На Адольфгитлерштрассе, конечно, цены ещё те, но хлопнуть в блаженном тепле "Железного Германа" сто грамм по такому морозу стоило бы, даже не глядя на цену (пять рейхсмарок! Рвачи!). Отто уже почти физически ощутил теплую волну алкоголя в желудке, как вдруг прямо над ухом услышал знакомый голос: - Отто! Привет, старик, а тебя ищу на другом выходе! Отто резко развернулся, чтобы высказать все, что думает о своем собеседнике, но за мгновение понял, что, собственно, он виноват сам - и в том, что начал коченеть, и в том, что перепутал выход из метро (а ведь и в самом деле перепутал)... -У-у-у-у, старик, да ты вообще замерз! Собеседник вынул сигарету и закурил, окидывая Отто удивленным взглядом. - Ну ты псих! Ты б еще в тапках и в халате вышел! Декабрь на дворе! Рождество на носу! - Да ну тебя, Эрик... Давай лучше зайдем в "Железного толстяка" - иначе воспаление мне обеспечено. - Судя по твоей форме одежды, воспаление у тебя уже есть, причем прогрессирующее. Человек со здоровой головой в жизни бы так не оделся. Дверь заведения весело звякнула, впуская новых посетителей из белого ада в манящий, пахнущий табаком и еще чем-то неуловимым, истинно берлинским, рай. Эрик деловито направился в полутемный конец зала - один из тех уютных уголков, которыми славился "Железный толстяк". Кёльнер уже спешил к столику с меню, но Отто устало показал ему пальцами "два по сто" и, дождавшись понимающего кивка головой в ответ, откинулся на стуле с блаженной миной. Ноги потихоньку возвращались к жизни. - Принёс? - Спрашиваешь. А чего б еще встречались. На, смотри. Эрик достал сверток из кармана и протянул его Отто под столом. Отто сжал в руке небольшую тряпицу и почувствовал в своих пальцах мелкую, еле уловимую дрожь. Если Эрик не соврал, то это будет приобретение, о котором он мечал последние годы. Несколько раз этот вожделенный кусочек металла ему даже снился, во всех деталях и подробностях. Отто заранее знал, что именно он увидит, со всеми царапинками и клеймами, хотя никогда не держал воплощение своей мечты в руках - только фотографии в рейхспаутине да грубые подделки. Впрочем, фотографий было так много и они были такие детальные, что Отто даже начал считать себя специалистом, с умным видом доказывая в разговорах с товарищами свои знания мелочей в этом вопросе. Стук рюмок о стол вывел его из раздумий - кельнер, как всегда, вырос из-под земли. Эрик пытливым взглядом изучал его реакцию. Реагировать, собственно, было не на что - сверток еще оставался свертком, тряпкой с начинкой. Отто взял себя в руки, собрался и торопливо развернул ткань. Некоторое время он справлялся с эмоциями. Его органы чувств работали на полную - ладони ощущали, как холодный металл медленно сдавался, принимая тепло нового владельца, глаза скользили по изящной аккуратной поверхности, посылая в мозг отчаянные эстетические волны. Даже запах - казалось бы, неразличимый тонкий оттенок в прокуренной атмосфере "Железного Германа" - проник во все клетки тела Отто. Вот она, удача коллекционера. Вот он, предел мечтаний. - Ты что, заснул? Отто поймал на себе взгляд Эрика. Надо взять себя в руки. И, самое главное, не переиграть. Фальшь этот парень видит издалека. - И сколько хочешь? Эрик затянулся сигаретой, задумчиво уставился в потолок и выпустил туда же струйку дыма. - Две с половиной. Отто про себя ухмыльнулся такому напору, сделал круглые глаза и язвительно сказал: - Эрик. Я тебя не первый год знаю. И, не поверишь, наблюдаю в тебе одну очень пугающую тенденцию. Эрик удивленно поднял глаза и сбил пепел мимо пепельницы: - В смысле? - У тебя с каждой сделкой растет нос. Мало того, он все больше становится похожим на запятую. Такими темпами в следующем году тебе не пройти ни одной расовой комиссии. Эрик ткнул сигаретой в блестящую тяжелую пепельницу и заржал: - Да пошел ты со своими шуточками! Две с половиной и ни пфеннигом меньше. Ты прекрасно знаешь, о чем идет речь. Мало того, моя комиссия с этой сделки - аж двести рейхсмарок. За такие деньги можно разве что качественно нажраться за этим столиком. - Эрик, ты не понял. Две с половиной штуки - это ДОХРЕНА. Конечно, они у меня есть, но это не те цены. На "Велткриге", понятное дело, такое можно купить и за пять штук, но сумасшедших миллионеров, на наше счастье, я до сих пор не встречал. И ты тоже, заметь. - Две с половиной - это демпинг, мой мальчик! Это не фуфло из Ганновера, это НАТУРА! Их осталось, может, несколько десятков в стране! А это - ранний вариант, еще довоенный! Только не рассказывай мне, что в последнюю поездку по Восточной Пруссии ты привез таких миллион! Всех ветеранов выпотрошили еще десять лет назад, ты еще этого не понял? Бросовые цены ЗАКОНЧИЛИСЬ. Есть спрос и есть предложение. Не хочешь - не бери. Эрик обиженно раздувал щеки, раскрасневшиеся с мороза в теплом помещении. Отто понял, что ход разговора идет неплохо - Эрика вечно бросало из крайности в крайность; обычно он называл Отто "старик", а если его хорошенько достать - "мой мальчик". Впрочем, ни то, ни другое не соответствовало действительности - Эрик был старше всего на семь лет. - Две. - Побойся Бога. - Какого Бога, Эрик? Две и точка. - Не пойдет. Пойдет, дружище, еще как - подумал про себя Отто, глядя, как забегали Эриковы глазки. - Две... и повязку из Варшавского гетто сверху - она тебе пойдет. Эрик обиженно скосил глаз. - Что за идиотские шуточки? Не хочешь - не бери, я тебя предупреждал. И цену называл. Сохран - просто музей! Или ты слепой? - И гарантию даешь? Смотри - в любом случае буду пробивать... - Обижаешь! Пожизненная! - Так что - две двести и по рукам? Эрик отчаянно прикурил очередную сигарету, махнул рукой, оставив в полутьме оранжевую дугу огонька, и кивнул. Отто на секунду закрыл глаза, затем не спеша достал бумажник и вынул четыре купюры по пятьсот рейхсмарок, затем - две по сто и отдал их Эрику. Тот удовлетворенно-небрежно засунул деньги во внутренний карман пальто и потянулся за рюмкой. - Кстати, с праздником. - С каким еще праздником? - Ты даешь! Совсем голову отморозил? Сегодня же 19 декабря! День взятия Москвы! 60 лет! Отто наконец понял, почему в "Железном толстяке" столько народу. Да, ну как же, день взятия Москвы... Праздник, конечно, не ахти, учитывая, сколько еще подобных "дней" было в календаре - день взятия Нарвика, день взятия Каира, день взятия Дели, день взятия того и сего... Помпезные празднования доблестных побед Вермахта уже навязли в зубах. Если отмечать все подобные "дни", то можно погрязнуть в праздновании до конца своих дней. Впрочем, большая половина посетителей "Толстяка", судя по всему, этим и занималась. - Давай, старик, за старых борцов! - Давай! Пустые рюмки стукнули о стол. Почти одновременно кто-то затянул нетрезвым голосом "Москау, Москау", а на улице громко и отчетливо забахало. Вот и полночь. Пора бы домой. Отто положил на стол десять рейхсмарок. - Эрик, дружище, спасибо тебе, я пошел. - Давай хоть на фейерверк глянем! Ой, люблю я это дело! Эриков дед был огнеметчиком на Восточном фронте - возможно, любовь к огню передалась внуку с генами. Правда, и погиб дед символично - осколок русской минометной мины раскроил ему бак за спиной, и через три минуты он превратился в обугленную скрюченную куклу, лежащую в копченой луже талого снега. Эту тему Эрик не любил затрагивать. Тем более, что это случилось как раз во время последнего штурма Москвы. Выпившие посетители "Толстяка" выкатились на улицу и бурно приветствовали роскошный фейерверк. Отто глядел на пышно цветущие разноцветные трехмерные свастики в небе и невольно представлял себя на месте русского минометчика. Восторженные крики Эрика, да и всех остальных, слышались ему воплями человеческой агонии. В своем воображении он наводил прицел миномета на бегущие в снегу черные фигурки в шинелях (впоследствии от них отказались - в качестве зимней верхней одежды они не годились абсолютно) и, не обращая внимание на рев "Штук" над головой, торопливо клал мину за миной, пока одна из фигурок не превратилась в факел. Что было дальше с русским - неважно. Пусть их называли (и называют) туземцами, большевистскими фанатиками - ведомство достопочтенного доктора Геббельса умело создавать штампы. Да и понятие "унтерменш" еще свежо в памяти и во многом актуально и в XXI веке. Но! Конечно, с позиций начала XXI века тяжело рассуждать, но... ведь дрались русские насмерть. Вспомнить французов-лягушатников, англичан в Африке и Индии (в Метрополии, правда, тоже дрались неплохо, хотя и недолго), американцев (те вообще ни на что, кроме производства холодильников, не способны... Да что ж это я все о холоде?!)... А русские дрались отчаянно и вместе с тем расчетливо, дрались НАСМЕРТЬ. Отто попытался представить, как разрозненные остатки Вермахта и СС (конечно! Как же без них, легендарных героев?) обороняют разгромленный русской авиацией Берлин. Эта картина слабо укладывалась в голове, но Отто все же попытался, опираясь на виденную им неоднократно хронику взятия Москвы. О, это был фантастический выпуск "Вохеншау" - разрушенный Кремль, один из последних оплотов большевиков - Большой театр тоже рассыпается, хороня под собой его защитников, руины, гарь, дым пожарищ... Отто посмотрел вокруг. Грохот фейерверка представился ему раскатами орудий красных. Вот пылает Тиргартен. Вот избитые снарядами Бранденбургские ворота. А вот русские просачиваются в Рейхстаг, несут свои флаги - совсем как наши в 41-м в Москве... Что бы я делал на месте защитника своей столицы? Сидя за минометом? Под рев русской авиации? Отто почувствовал, что его дергают за рукав. Обернулся, ожидая увидеть Эрика, но увидел вместо него мальца лет десяти. Малыш восторженно блестел глазами, и, возбужденно дыша, прокричал сквозь гул фейерверка: - Скажите, дяденька, это по-настоящему стреляют? - Да как тебе сказать... Почти. - А там, в небе, стреляют по большевикам? Да, правда? - Видишь ли... Большевиков давно уже нет. Это просто фейерверк. - А зачем? Дети вечно пугали Отто своей непосредственностью. - Как тебе сказать... Чтобы было красиво. - А мой дедушка говорит - это залпы по большевикам! - Ну, если тебе хочется - пусть будет так. - А еще мой дедушка говорит - что все большевики горят в аду! Это мы их жарим, да? Ох уж эти дети... И их дедушки... Отто опять почувствовал, как мороз забирается ему за шиворот. Кроме этого, он явственно ощутил какое-то растущее раздражение. - Малыш, видишь ли, не нам с тобой решать, кому гореть в аду. И тем более не твоему дедушке. - ТЫ КОММУНЯКА! Паршивый коммунист! Слава Богу, этот резкий детский крик потонул в гуле очередного залпа. Отто резко развернулся и поспешил домой - прочь, прочь с заполненной пьяными орущими мордами улицы, прочь от канонады над головой, прочь от бешенства массы, в которой достаточно было кинуть слово "коммунист", как толпа празднующая в мгновение превращается в толпу бесчинствующую. Отто спешил домой, шел быстрым шагом, сбиваясь на бег - он как-то в одночасье устал от людей и мороза одновременно. Наконец за поворотом показался дом - одна из банальных многоэтажек, построенных еще по шпееровскому "народному проекту" в начале шестидесятых. Отто сделал последний рывок, хлопнул дверью в подъезде, отдышался и вызвал лифт. Снова тепло. Дома будет еще теплее. Тихо, стараясь не разбудить мать, Отто зашел в квартиру. Не включая свет в коридоре, скользнул в комнату. Неслышно прикрыл дверь. Включил настольную лампу. Ни единого звука. Вот и хорошо. Мать с ее здоровьем нельзя нервировать. Судя по всему, она и не заметила отстутствия сына. Отто сорвал с себя куртку, бросил ее в угол, достал из кармана брюк вожделенный сверток. Это будет жемчужиной коллекции. Все знакомые подохнут от зависти. Надо будет первым делом сфотографировать добычу (Отто как раз купил по случаю отличную цифровую "Лейку") и вывесить в рейхспаутине. Заодно проконсультироваться у спецов - Эрик никогда не обманывал, но и цена говорит сама о себе. Пусть даже Эрик получил в пять раз меньше реальной аукционной стоимости. Но дело даже не в цене - Отто прекрасно понимал, что, несмотря на то, что приобретение стоит где-то как новенький "Фольксваген", он никогда его не продаст. Это - АРТЕФАКТ, таким не разбрасываются. Отто бережно достал коробку с коллекцией из шкафа - он старался, чтобы предметы его хобби не попадались матери на глаза. Она убежденная патриотка плюс сердечница со стажем - не стоит ее дразнить лишний раз. Если бы она знала, сколько стоит содержимое этой коробки, ее бы точно хватил удар. Но, слава Богу, она не знает. Отто снял крышку с коробки и аккуратно разложил на диване свои сокровища. Вот закатанные в бундпластик бумажечки с личными данными русских бойцов (на русском - "smertnik", это Отто усвоил еще давно). Отто лишний раз провел переучет душ: "Ковров Василий Анатольевич..." "Родионов Сергей Павлович..." - шевелил губами Отто, читая неподатливую кириллицу. А вот и гордость - пустой бланк (огромная редкость и нонсенс - зачем носить с собой пустой бланк? Хотя Эрик и уверял, что русские суеверны и не заполняли свои предсмертные бумажки, но это всего лишь версия...). Вот русская пряжка со звездой. Внутри звезды - серп и молот. "Да, за такое еще лет тридцать назад сидеть бы мне в концлагере... Или в лучшем случае объяснять мужчине в костюме и галстуке, зачем мне, внуку Героя Сталинграда, кавалера Железного Креста, предмет, который явно тянет на пропаганду коммунизма"... Вот котелок. Совсем как наш, только другие клейма, чуть отличаются крепления... Но самое главное - надпись на крышке: "Ст. с-нт Лавров. 1941г. смерть фашистам!" И рядом процарапана звезда. Это уже не просто предмет аммуниции, это - окопное творчество. Вещь, в которую хозяин вложил душу и старание. В этом есть что-то мистическое. Тихо скрипнула дверь. - Привет, мам! Ты чего не спишь? - Отто, я просила тебя не выходить ночью на улицу. Ты же знаешь - сегодня праздник. - Да, знаю, и что с того? Я думаю, в свои 29 лет я могу ходить туда, куда мне заблагорассудится ("О, Господи! Опять начинается!"). - В свои 29 лет ты должен помнить, что твоя мать больна, и если что-то с тобой случится, и если вдруг меня схватит приступ... Мать начала накручивать истерику. - Мам! Да что со мной может случиться?! - Отто! Несмотря на то, что наш сосед фольксполицай ("Ой, ну вот еще этого придурка вспомнила..."), ты все-таки доскачешься. Что ты там принес? Очередную большевистскую дрянь? - Мам! Да сколько раз мне повторять - я вне политики, мне чхать на большевиков, это просто хобби. ХОББИ, понимаешь? - Хорошенькое хобби! Твой дед... - Да я знаю! Наизусть знаю! Мой дед героически погиб под Сталинградом! Он разбрасывал красных одной левой, но они его растоптали своими ордами! Вот только до сих пор не могу понять - каким чертом его занесло на Волгу, вместо того, чтоб ковать свои подковы дальше?! Отто начал понемногу выходить из себя. Мать не отставала. - Сволочь! Он воевал за нашу свободу! Где ты набрался этих мыслей? Ты что, в бритоголовые подался? - Мам, при чем тут бритоголовые? Мне плевать на политику, я еще раз повторяю! Мать схватилась за карман халата и вытащила упаковку таблеток, дрожащей рукой высыпала две в ладонь и резким движением кинула в рот. ""Байер". Проклятый "Байер" тебя сведет в могилу. Сколько можно пить эту дрянь" - озлобленно подумал Отто и взорвался: - И не смей пить эту мерзость! Ты же знаешь, что тебе нельзя! - Я тебя ненавижу. Твой дед тебя презирал бы. Мать развернулась и с каменным лицом удалилась в спальню. Впрочем, как всегда. Отто уставился в окно. Фейерверк уже стих, люди разошлись. Где-то там, в мертвых окнах домов, спит отравленный праздником мальчик, который обозвал его коммунякой. Спит Эрик, пересчитывая во сне свои барыжные барыши. Спят берлинцы. И, наверное, у них до сих пор перед глазами стоят яркие разноцветные свастики. Да пошли вы все. Отто завернулся в одеяло, ежась от холода, и моментально заснул, утомленно поджав губы и сжимая в руке тот самый артефакт. Ту самую вещь, которая ему так дорого далась - в прямом и переносном смысле. Жемчужину коллекции. Красноармейскую звездочку.
Классно! У тебя явно есть искра божья продолжай в том же духе. Рассказ выглядит целостно и закончено, придраться не к чему. Я бы даже сказал, заслуживает публикации Дерзай!
Totenkopf, а в германии действительно такая ситуация с отношением ко второй мировой, к русским, к звездочкам... Я сам не в курсе, просто интересно. Я так понимаю такие вещи надо писать доподлинно владея информацией обо всем этом.... а по изложению нормально. Ремарк поздний
Очень, очень понравилось! В глаза вначале бросились термины "бундеспакет" и "рейсхпаутина" - как в плохой альтернативе, но это раздражение ушло после прочтения рассказа и увлечения его сюжетом. 5-!
Супер! Как и в любой альтернативе важна узнаваемость, переделать полюса и прямь готовая зарисовка из жизни Шпееровские "хрущобы" 60-х годов просто добили Пиши есчо!
Прикольно! А еще в инете можно что-нибудь на эту тему найти?Вроде фильм какой-то был, на букву W назывался.Может кто видел в продаже?
На какую тему? Если альтернативка по теме победы Германии в WWII, то почитай/посмотри "Фатерлянд", старая вещ, классика жанра. А по мне так больше "Вариант "Бис" по душе.
На мой взгляд, самая удачная альтернатива на эту тему - это книга Филиппа Дика "Человек в высоком замке" (есть в бумаге, причем видел несколько изданий, и вот еще ссылка): http://www.fictionbook.ru/author/di...okom_zamke/dik_chelovek_v_viysokom_zamke.html Книга по ходу получила "Хьюго" в 1963 году. До Дика, конечно, мне далеко
Я знаю как тяжело воспринимаются все советы редакторов. Они предлагают порезать по живому и перекроить наново то, что по ощущению автора, уже отшлифовано до зеркального блеска. Поэтому все нижеизложенное воспринимай как мое личное ИМХО , на которое совершенно необязательно обращать внимание. Единственное, что мог бы посоветовать - держать интригу подольше. Уже в самом начале рассказа становится ясно, что речь идет об альтернативной реальности. Это позволяет легко спрогнозировать сюжет до конца. Но если выдержать повествование так, чтобы было до конца не ясно где происходит действие - в России или Германии, или: идет речь о Германии современной или Германии "альтернативной", то развязка станет намного более впечатляющей. Например если кусок: "- Отто! Несмотря на то, что наш сосед фольксполицай ("Ой, ну вот еще этого придурка вспомнила..."), ты все-таки доскачешься. Что ты там принес? Очередную большевистскую дрянь?" Изложить таким образом: "- Несмотря на то, что наш сосед служит в полиции ("Ой, ну вот еще этого придурка вспомнила..."), ты все-таки доскачешься. Что ты там принес? Очередную вражескую дрянь?" То сразу становится непонятно о каком режиме, идеологии и стране идет речь. Попробовать изменить имена главных героев, с тем, чтобы скрыть их национальную принадлежность. Попытаться найти имена, общие в русском и немецком. Например - Макс. С одной стороны - это типично немецкое имя, с другой - редко какого русского с именем "Максим" друзья и знакомые не называют "Макс". Конечно, это приведет к почти полной перекройке антуража рассказа. И, вероятнее всего, к потере антуражности. Не будет ни "Адольфгитлерштрассе", ни "шпееровских многоэтажек"... Еще раз, это всего лишь мой личный взгляд.
Собственно, рассказ скорее о коллекционерах, чем об альтернативной реальности. Она вторична Ну, а в целом, мораль такова, что больных собирателей хватает при любом раскладе. И всегда они мучаются от непонимания окружающих, нервничают, голодают, собирая бабло на вожделенную жемчужину коллекции и пр. Гимн идиотам P.S. А снайперку я все-таки куплю, токо жене не говорите
